Football.ua вспоминает, как ЧМ-1994 обернулся скандальной дисквалификацией одного из лучших футболистов в истории.
Чемпионат мира 1994 года стал последним, в котором приняли участие 24 команды. Кроме всего прочего, за победу в матче теперь начисляли три очка, что заставило национальные сборные играть в более атакующий футбол. Данное обстоятельство в самом выгодном свете повлияло на турнир – особенно, после того печального зрелища, которое представлял собой итальянский мундиаль четырехлетней давности.
Сборная Аргентины попала в группу D, где компанию ей составили команды Нигерии, Болгарии и Греции. Отношение к шансам Альбиселесты было двойственным – с одной стороны, она чрезвычайно вяло прошла отборочный цикл, с другой стороны, никто не собирался списывать в утиль так называемый «фактор Марадоны», который, как известно, всегда крайне положительно отражался на футболистах, тренерах и болельщиках сборной Аргентины. Когда южноамериканский национал совершал экскурсию по Бостону (первые два матча команде Альфио Басиле предстояло провести в Фоксборо, что в 35-ти километрах от крупнейшего города Новой Англии), то встреченная футболистами группа итальянских мигрантов радостно затянула: «Италия – в хорах, Марадона – в сердцах!», вспоминая знаменитую речевку неаполитанских болельщиков, когда 3 июля 1990 года в полуфинале чемпионата мира сошлись сборные Италии и Аргентины, и стадион Сан-Паоло, где Марадона был богом, разрывался между любовью к национальной сборной и тому самому человеку, который привел к вершине родной Наполи.
21 июня сборная Аргентины дебютировала на американском мировом форуме матчем с командой Греции. Хет-трик, сделанный Габриэлем Батистутой, был отодвинут на задний план тем событием, которое произошло на 60-й минуте: получив передачу от Фернандо Редондо, Эль Диего остановил мяч и коронной левой послал его в дальнюю «девятку», после чего с совершенно безумным видом подбежал к одной из камер, заглянув, так сказать, сумасшедшим взором прямо в сердце телезрителя.
Аргентинские саппортеры бесновались на трибунах, вспоминая забытое чувство – бог вернулся и снова играл под привычным номером в цветах их национальной сборной. Пресс-конференция, на которой присутствовали Басиле и Марадона (Басиле – понятно, что для проформы) стала двадцатиминутным откровением от Эль Диего, где он прямо заявлял, что желал бы послушать тех скептиков, которые не верили в его триумфальное возвращение. Капитан аргентинской сборной покинул зал для пресс-конференций под овацию пишущей братии, заявив напоследок, что его главная цель – привезти золото мундиаля в Буэнос-Айрес.
Последний гол Марадоны на чемпионатах мира
Через четыре дня Альбиселесте предстоял поединок с сильной нигерийской сборной, которая в первом туре камня на камне не оставила от оборонительных редутов команды Болгарии. Тем временем на одном из американских каналов телеведущие внимательно анализировали взгляд Марадоны, брошенный в камеру после забитого грекам мяча, вынеся вердикт: «Такое ощущение, что этот парень находится под наркотой!»
Приговор станет фатальным – но в ту пору этого еще никто не знал. Гвардия Альфио Басиле пропустила от нигерийцев первой, но затем два штрафных удара, оба раза креативно разыгранные Эль Диего и оба раза завершившиеся точными ударами Клаудио Каниджы, принесли южноамериканскому националу ремонтаду над африканской сборной.
После игры все проходило примерно так же, как и после первого матча Альбиселесты на мундиале – интервью Марадоны, овации и прочая комплементарная составляющая, за одним исключением: капитану аргентинской команды предстояло пройти тест на допинг, к чему он отнесся спокойно, ибо наркотики, казалось, остались в прошлом. Однако в организме футболиста нашли целых пять запрещенных веществ: эфедрин и четыре его производных – фенилпропаноламин (норэфедрин), псевдоэфедрин, катин (норпсевдоэфедрин) и метилэфедрин. Представители Марадоны сразу же отреагировали, заверив, что все данные вышеперечисленные и чрезвычайно труднопроизносимые вещества содержались в лекарствах от гриппа и каплях в нос, которые принимал игрок и которые были приобретены непосредственно на территории США. Разбираться, впрочем, никто не стал – учитывая, что прецеденты были, Эль Диего впаяли пятнадцатимесячную дисквалификацию, после чего, не стесняясь слез, 33-летний капитан произнес: «Мне отрезали ноги».
Аргентинская сборная, узнавшая страшные новости непосредственно перед матчем против команды Болгарии, выглядела точь-в-точь согласно фразе Марадоны, но только вот Альбиселеста потеряла не только ноги, но заодно мозг, сердце, душу и общую адекватность. Безвольный проигрыш Стоичкову и компании 0:2 и сенсационный вылет из турнира несколькими днями позже после поражения от румын – вот и все, что представляла Аргентина без Марадоны. Альфио Басиле подаст в отставку, а у футболистов, прибывших в Буэнос-Айрес (за вылет на первом этапе плей-офф их не винили – все понимали, почему это произошло) развяжутся языки, толерантно завязанные в сердце демократии.
«Это ужасно, – скажет Диего Симеоне. – Я тоже принимал капли в нос из-за непривычного климата и затрудненного в нем дыхания, но и подумать не мог, чем это может обернуться. Лучше бы жребий перед допинг-тестом пал на меня. Я бы отбыл дисквалификацию, ничего страшного, зато у Аргентины были бы шансы на медали».
Фернандо Редондо по прозвищу «Принц», человек тонкой душевной организации, всегда чрезвычайно высокопарно настроенный, ответствовал следующим образом: «Я получал мяч и автоматически искал взглядом Диего. И так постоянно. Я искал Диего, но его не было на поле. Он был в моем сердце, но не на газоне».
Само собой, в Аргентине стали распространяться самые невероятные слухи, согласно которым в дисквалификации Марадоны последовательно винили ФИФА (потому что эту организацию возглавлял бразилец, а следовательно, враг на генном уровне Жоао Авеланж), американского телеведущего с фразой про наркотики (не знаешь – молчи!), американское же правительство (в любой теории заговоров без этого никуда), врачей национальной сборной (надо, блин, смотреть, какими лекарствами вы пичкаете футболистов – врачи вы, в конце концов, или нет?!) и даже Хулио Грондону, бессменного президента Ассоциации футбола Аргентины, который пережил бесчисленное количество конфликтов с Эль Диего.
Самого Марадону на родине, естественно, никто не винил: он снова был «Золотым мальчиком» аргентинского футбола, чьи крылья вновь подрезали во время непосредственного набора высоты, и скажи он, что эфедрином его пичкали злобные инопланетяне, прилетевшие из соседней Вселенной специально для исполнения своего коварного замысла, его слова все равно бы восприняли как истину в самой последней инстанции – потому что тот, кто был богом футбола и подарил своему народу столько радости, по определению не может лгать.
Дисквалификация Марадоны стала настоящей трагедией для всех аргентинцев – что уж говорить о простых людях, если даже футболисты, ошарашенные отсутствием капитана и бессменного символа, ничего не могли противопоставить на поле двум восточноевропейским командам?
И ведь это вполне естественно с трансцендентной точки зрения: есть ли смысл в собственном существовании, если бог уже мертв?
Впоследствии Эль Диего предпринимал еще несколько попыток вернуться в большой футбол. Эти попытки проходили с различной степенью успешности, но всегда оборачивались скандалом: то у него находили 500 грамм злосчастного кокаина; то обвиняли в том, что он подменил баночку с мочой на баночку Альберто Варгаса, у которого был обнаружен запрещенный препарат (обвинения впоследствии сняли); то допинг-тест вновь выявил положительный результат, но судья Клаудио Бонадио, истый поклонник таланта Эль Диего, отказался применять по отношению к игроку дисквалификацию по тех пор, пока его ДНК не пройдет специальную проверку в Первом аргентинском центре иммуногенетики.
Было, в общем, много чего, но те, кто внимательно изучает биографию выдающегося аргентинского спортсмена, приходят к выводу, что именно тот злосчастный тест на допинг летом 1994 года окончательно разрушил его карьеру футболиста. Он слишком много падал, а подняться из грязи в тридцать три гораздо сложнее, чем, к примеру, десятью годами раньше.
Его нимб надо головой никуда не делся – так, слегка потускнел. Но как и у всех умирающих богов, в нем оставалось все меньше и меньше, собственно, божественного: телесная субстанция заменялась простыми вещами, ясными и понятными обывателю. И это было невыразимо больно – как самому игроку, так и его многочисленным поклонникам.
Диего Армандо Марадона выглядел как комик, действовал как характерный актер, но на самом деле, являлся, конечно же, самым драматичным из всех трагиков: его спортивная карьера была не просто чередой взлетов и падений, а олицетворением одновременно всего прекрасного и самого ужасного, что только может случиться с футболистом. Он был словно роза в футбольном саду: внешне самая прекрасная, но изнутри подтачиваемая страшным и необъяснимым заболеванием. Лепестки розы давно увяли, и сама она уже поглощена знойным черноземом, но божественный свет, однажды привнесенный в жизнь, не может исчезнуть просто так.
Его до сих пор помнят – в колонках старых газет, в футбольных дневниках, в бережно хранимых и еще не оцифрованных с VHS видео, в плакатах и граффити, в умах и сердцах, а даже на youtube.
Ведь и правда – стоит только набрать «Diego Armando Maradona».
Имя последнего из богов футбола.
Алекс Маннанов, Football.ua