Football.ua вспоминает, как ЧМ-1994 обернулся скандальной дисквалификацией одного из лучших футболистов в истории.
17 марта 1991 года после матча, в котором Наполи обыграл Бари, тест на допинг с неизбежной наглядностью продемонстрировал наличие кокаина в крови Диего Армандо Марадоны. 30-летний бог футбола рухнул в тартарары – казалось, уже окончательно. Естественно, сам аргентинец по ходу разбирательств отметился двумя парадоксальными и, в принципе, взаимоисключающими умозаключениями. Сначала он объявил, что результаты теста на допинг подстроены президентом FIGC Антонио Маттаррезе – само собой, в отместку за то, что Аргентина прошла Италию на ЧМ–1990; через несколько дней же, на слезливой пресс-конференции Марадона сказал, что да, он изредка принимал наркотики, однако перед матчами всегда был чист и даже проводил самостоятельные допинг-тесты, дабы лично убедиться в том, что его увлечение пагубными веществами никак не влияло на спортивные результаты. Итальянскую федерацию футбола не убедили объяснения Эль Диего, и уже 1 апреля в дело вступила 15-месячная дисквалификация, с особенным осуждением воспринятая в Аргентине.
Прибыв в Аргентину, дабы, согласно официальной версии, провести время с родными и ментально обрести себя, Марадона тут же спалился: 36 грамм кокаина, найденные у него дома, обусловили условный срок и курс реабилитации, который Эль Диего проходил, время от времени принимая участие в товарищеских матчах. Затем, после окончания срока дисквалификации, были контракты с испанской Севильей и аргентинским НОБ, командами, в которых «Золотой мальчик», уже не воспринимавшийся ни золотым, ни, собственно, мальчиком, отметился фрагментарно яркой игрой (в Примере половину матчей провел на обезболивающих уколах по причине мучительной травмы колена) и скандалами с руководством, завершившимися итоговыми уходами Эль Диего из спортивных команд. За НОБ он вообще провел только пять встреч, и в январе 1994-го остался без контракта, оказавшись в уникальной ситуации: Марадона хотел сыграть на чемпионате мира в США, этого хотела и вся нация, но у футболиста попросту не было игровой практики.
Надо сказать, что и тренера аргентинской сборной Альфио Басиле было трудно отнести к персональным фанатам Диего Армандо: Басиле считал Марадону слишком старым, слишком растренированным и слишком конфликтам – все это было правдой, но над непослушными кудрями Эль Диего по-прежнему красовался божественный золотой нимб, пусть даже и чуть припорошенный кокаином. В отборочном турнире к мундиалю–1994 Басиле старался обойтись без любимца нации, но все это продолжалось лишь до проигрыша 0:5 от сборной Колумбии (именно тогда, кстати, Пеле впервые выступил в известном качестве, громогласно объявив о том, что Франсиско Матурана и его команда выиграют золото американского первенства), когда в Буэнос-Айресе произошло нечто вроде стихийной демонстрации с требованиями возвращения Марадоны в стан национальной сборной. Злые языки позже утверждали, что Альфио Басиле даже получил секретный звонок из высоких правительственных кабинетов, где ему прямо поставили ультиматум: либо уход в отставку, либо возвращение Великого и Ужасного к родным национальным пенатам.
Марадона, конечно, не мог просто так взять и пойти навстречу человеку, который предпочитал его игнорировать – посему просьба Басиле (именно просьба) была озвучена всеми национальными СМИ и даже показана в прямом телевизионном эфире. Дабы попасть на чемпионат мира, Аргентине нужно было выигрывать «стыки» против сборной Австралии, что и было сделано, правда, с большим трудом – 1:1 и 1:0 – и с голевой передачей Эль Диего. В апрельском «товаре» с Марокко капитан аргентинской сборной, у которого не было клуба, забил за национал впервые за четыре года. Однако японская претемпорада, заранее подготовленная Альбиселестой, оказалась под угрозой срыва – местные сегуны не пустили Марадону в страну как злостного наркомана, отказав в визе. Эль Диего не был бы собой, если бы не выдал в интервью свое крайне негативное и практически непечатное отношение к Японии.
Надо сказать, что в самой Аргентине все мысли об успехе на будущем мировом первенстве были связаны только с маленькой, но одновременно могучей фигурой Эль Диего. Национальная команда крайне неудачно провела отборочный турнир, в котором пропустила больше, чем забила (во многом это, конечно, было обусловлено эпическим разгромом от команды Колумбии), вышла в финальный этап лишь через стыковочные матчи, но Марадона всегда был божественным чудом, а его отношения с чемпионатами мира всегда проходили по той самой тонкой грани, которая отделяет настоящее безумие от настоящей гениальности.
Или не отделяет.
В 1982 году Марадона отправился на испанский мундиаль в качестве восходящей звезды мирового футбола: о южноамериканском таланте мировая футбольная общественность узнала еще тремя годами раньше, когда великолепный 18-летний игрок и капитан молодежной Альбиселесты привел свою команду к успеху в соответствующем возрастным рамкам турнире. В Испании Эль Диего сумел дважды забить венграм, попасть в перекладину ворот сборных Бельгии и Италии, удалиться с поля в принципиальном поединке против Бразилии, и вообще – был самым ярким в составе аргентинской команды. На пиренейских полях Марадона еще не научился противостоять жестокости защитников (например, удаление в игре с бразильцами это элементарный эмоциональный ответ на многочисленные тычки, зуботычины и провокации), а персональная опека против него выстраивалась таким образом, что прославленный советский голкипер Ринат Дасаев затем вспоминал: «Его так били, что я боялся, что его вообще убьют».
Через четыре года в Мексику золотой мальчик аргентинского футбола поехал уже в статусе суперзвезды. Еще в 1983 году новый тренер Альбиселесты Карлос Билардо сделал Марадону капитаном национала, причем для вручения капитанской повязки энтренадору пришлось совершить трансатлантический перелет в Испанию, где тогда находился Эль Диего. Нового капитана приняли не все – например, Даниэль Пассарелла говорил, что национальную брасалету должен носить именно он, а также всячески проверял свою пищу, боясь, что Марадона подсыпает ему допинг. Страшно сказать, какие тогда нравы царили в стане национальной сборной Аргентины, но войну авторитетов в раздевалке выиграл именно Эль Диего, заявивший, что Пассарелла тайно спит с женой одного из аргентинских футболистов. Таким образом, Пассарелла хоть и значился в заявке аргентинкой сборной на чемпионате мира–1986, но фактически не присутствовал в ее расположении (официальная версия: приступы энтероколита). Упрочив свой авторитет, Марадона полностью раскрыл свой талант на полях Мексики: на групповом этапе он забил гол в ворота чемпионов мира, сборной Италии, в четвертьфинале дважды забил англичанам, в полуфинале отметился дублем в ворота бельгийцев, а в финале сделал пас Бурручаге, и забившему решающий мяч в поединке Аргентине – ФРГ.
Мы уже говорили о том, что безумие и гениальность отделяет слишком тонкая, иногда даже совсем незаметная грань. В битве против сборной Англии (вернее, даже бойне, поскольку страны в 1982 году вступили в военный конфликт за Фолклендские острова) эта грань исчислялась лишь четырьмя минутами и двумя голами Эль Диего, каждый из которых получил свое собственное название – соответственно, «Рука Бога» и «Гол Столетия».
«Рука Бога» и «Гол Столетия»
Но больше всего как «один в поле воин» Марадона проявил себя на итальянском чемпионате 1990 года. Аргентина, считающаяся никакущей, еле-еле выползла из группы, проиграв Камеруну и сыграв вничью с Румынией; в одной восьмой переиграла Бразилию за счет единственного гола Каниджы, забитого с паса Эль Диего; четвертьфинал и полуфинал переступила лишь через серию послематчевых пенальти, потому что запасной голкипер Серхио Гойкоэчеа, между прочим, потомок баскских эмигрантов, по ходу турнира ставший основным, считался специалистом по одиннадцатиметровым ударам, и в четвертьфинале отразил удары югославов Брновича и Хаджибегича, а в полуфинале справился с ударами итальянцев Донадони и Серены. Но главным строителем успеха той аргентинской команды был, конечно же, Марадона. Хромающий, страдающий от травм и кокаиновой зависимости, но непревзойденный по уровню своего таланта, он бурлаком втащил свой безликий национал в финальный поединок, в котором аргентинская сборная уступила немецкой.
Если после успеха на мундиале 1986 года в Аргентине говорили: «Мы выиграли потому, что у нас было двадцать нормальных футболистов и один ненормальный. Он-то и принес нам золото мирового чемпионата», то после проведения итальянского первенства онлайнер изменился и итоговой фразой стала следующая: «У нас есть Гойкоэчеа. У нас есть Каниджа. У нас есть даже неплохие защитники. Обладай кто-то из них хотя бы половиной того, что есть у Марадоны, то мы бы выиграли турнир».
Перед чемпионатом мира–1994 все главные ожидания тоже концентрировались вокруг Диего Армандо: пусть он и пережил фактическую спортивную смерть и борьбу с наркотическим пристрастием, пусть у него не было клуба, пусть он набросился 2 февраля 1994 года с винтовкой на журналистов – но, опять же, сына народа и гордость нации ведь можно за это простить? Тем более кто в Аргентине не пускал кокс по ноздре в девяностые, а винтовка-то и вовсе оказалось пневматической. Дали два года условно, отечески похлопали по плечу отправили в лагерь национальной сборной, трогательно шепнув на ухо: «Мы тобой гордимся».
В этих словах не было ни капли лжи – им действительно гордились. Национальный герой имеет право обладать своими небольшими слабостями, если делает главное: умеет приносить радость народу.
Окончание следует
Алекс Маннанов, Football.ua