В 1968 году бразильцы знали, что каждый житель страны умеет делать три вещи: играть в футбол, танцевать, и с закрытыми глазами в 3 часа ночи перечислить стартовый состав национальной сборной. Состав, который у каждого из 80 миллионов был свой.
«Футбол в Бразилии не просто народное искусство. Это народная страсть».
Жоан Салданья, «Подземелья бразильского футбола»
В 1968 году бывшему пловцу и ватерполисту Жоао Авеланжу, возглавлявшему Бразильскую конфедерацию футбола, окончательно надоела критика национальной сборной. Острые саркастические стрелы в адрес национала начали лететь еще в 1966 году, когда сборная Бразилии сенсационно не вышла из группы (Португалия, Венгрия, Болгария) на английском мундиале. Само собой, что Висенте Феола, в 1958 году взявший с Селесао золотые медали, отправился в незамедлительную отставку.
Среди всех репортеров, досаждавших Авеланжу, более всего выделялся Жоан Салданья, акула пера из Рио-де-Жанейро. Ругал сборную на чем свет стоит, конечно, не только он один, но именно злая правда Салданьи, вкупе с острым языком и литературным талантом, сделала из национальной команды настоящее посмешище.
В прессе Салданья заслужил прозвище «Бесстрашный Жоан», и оно ему так нравилось – как, впрочем, и всякому большому художнику с развитым воображением, – что иногда он подобным образом и подписывал свои материалы. Бесстрашие Жоана зародилось еще в детском возрасте, когда он, маленький и подвижный пацан, занимался контрабандой оружия и наркотиков в пограничной зоне Бразилии и Парагвая. На детей пограничники практически не обращали внимания, чем и пользовался злой гений, нанявший маленького Салданью на эту преступную, но крайне выгодную работу. В 14-летнем возрасте Жоан переехал из Алегрети в Рио-де-Жанейро – без оружия и наркотиков, зато с огромным желанием выбиться, что называется, в люди.
Получилось.
Зачисленный в юношескую академию Ботафого, и, само собой, совершенствуя футбольное искусство на пляжах Копакабана и Ипанема, где, как известно, никто не купается, а все только и делают, что поголовно играют в футбол, Салданья занимался и другими важными вещами. Например, поступил в университет на факультет журналистики, играл в университетской баскетбольной команде, и параллельно вступил в коммунистический кружок (а позже, в 1962 году, и в только что образованную Коммунистическую партию Бразилии). Салданья изначально прославился своими гонзо-репортажами из Китая (освещение так называемого «Великого похода китайских коммунистов») и Франции («Нормандская операция»), причем, что характерно, в обе эти страны бразильский бесшабашный журналист попал по поддельным документам.
Будучи человеком свободной профессии и грандиозных амбиций, Жоан Салданья подрабатывал и в Ботафого – сначала секретарем, потом переводчиком, позже – администратором. В 1957 году из бразильского клуба, громко хлопнув дверью, ушел очередной тренер, а так как на носу маячило весьма выгодное в финансовом отношении турне, то руководство решило назначить на вакантную должность, по сути, первого, кто им повстречался в клубном офисе. Естественно, это был Жоан Салданья, который поздним вечером, запершись в канцелярской, корпел над очередным материалом. На первой тренировке Салданья сказал футболистам: «Видите правую бровку, что от штрафной до штрафной? Так вот, парни, здесь я не разрешаю никому появляться, кроме Гарринчи. Все остальные играют слева и в центре. Понятно?» Это была совершенно инновационная тактическая стратегия, доселе в Ботафого неизвестная. Футболисты привыкли к длинным, поэтическим и скучным разговорам тренеров о тактике, из которых обычно вообще ничего для себя не выносили (парадокс: в то время в стране издавалось целых три журнала только о футбольной тактике, так что тренерам было откуда черпать вдохновение и информацию), поэтому речь Салданьи показалась им откровением. Он говорил простые и понятные вещи.
Он был своим.
В команде царили демократические порядки. Новый тренер Ботафого мог, конечно, и накричать на всех игроков под горячую руку, но никогда не делал различий между футболистами по цвету кожи (актуальный и животрепещущий вопрос для Бразилии того времени), зато позволял себе следующие откровения: «Я тренер, а не предсказатель. Если вы чувствуете, что моя установка на игру не работает, а вы можете каким-либо образом изменить происходящее на поле, то меняйте». Дав игрокам Ботафого поистине неизведанное ощущение веры в себя, Салданья больше психологией, чем тактикой совершил ментальный переворот в их душах. Турне Одинокой Звезды (прозвище Ботафого) дало триумфальные результаты, и в том же 1957 году команда выиграла чемпионат штата Рио-де-Жанейро. В 1959 году Жоан Салданья покинул клуб в знак протеста против продажи игрообразующего игрока и выдающегося полузащитника Валдира Перейры, больше известного как Диди.
Устав от критики Салданьи и действительно не зная, что делать с увядающей мощью великой Селесао, Жоао Авеланж принял парадоксальное решение, заявив журналисту во время официальной встречи: «Жоан, вы видите много недостатков в нашей национальной сборной, и, скорее всего, понимаете, в каких она нуждается изменениях. Критиковать – одно, принимать правильные решения – совсем другое. Возьмите эту команду в свои руки и покажите нам, что такое настоящая сборная Бразилии!»
Присутствующие восприняли это как фарс или неудачную шутку, но Авеланж говорил абсолютно серьезно: новым тренером сборной Бразилии стал журналист Жоан Салданья.
Под его руководством сборная начала с места в карьер, выиграв 13 дебютных поединков 1969 года с общим счетом 50:9. Журналисты, самый опасный народ для руководства Бразильской конфедерации футбола, находились в полном восторге: мало того, что их собрат по перу возглавил национал, так еще и результаты демонстрировал такие, что создавалось стойкое ощущение того, что всю пишущую братию страны нужно срочно переназначить на посты тренеров бразильских клубов: для новизны взгляда, ясности ума и красивого результата на табло.
Более того, под его руководством сборная Бразилии получила новое прозвище – «Хищники Салданьи». Причиной возникновения этого термина стал матч между Селесао и командой Перу, состоявшийся в 1969 году, во время которого в течение 45 минут спортсмены выясняли далеко не футбольные отношения, схватившись в рукопашной, в коей принимали участие также тренеры, запасные игроки, физиотерапевты и даже некоторые болельщики.
На следующий день после этой бойни Салданья заявил: «А что вы хотели? За нашу сборную играют не кисейные барышни. Я привез сюда одиннадцать хищников!»
Жоан Салданья проработал на самой опасной работе в стране до марта 1970 года – причиной увольнения стал намечающийся в стане национальной команды крупный скандал. Сначала тренер национальной сборной в пух и прах поссорился с Доривалом Книпелом по прозвищу «Устрич», возглавлявшим Фламенго. «Устрич», и сам человек очень горячий и несдержанный, раскритиковал методы работы Салданьи, но понял, на кого крошит, собственно, батон, лишь после того, как «Бесстрашный Жоан» заявился к наставнику Фламенго с пистолетом в руке. По-джентельменски поприветствовав Книпела (фраза звучала примерно как: «Ты че, сука, а?!»), Салданья, не выпуская оружия из рук, предложил романтическую прогулку тет-а-тет до ближайшей безлюдной местности.
Получив вежливый отказ, национальный тренер начал беспорядочно палить в воздух. Оружие, кстати, оказалось незарегистрированным, и, видимо, было приобретено через старые криминальные связи Салданьи в пограничной зоне, разделяющей Бразилию и Парагвай.
Кроме того, Манга, один из голкиперов сборной Бразилии, попал в схожую с «Устричем» ситуацию, когда «Бесстрашный Жоан» заподозрил вратаря в сдаче матча. Вновь размахивая пистолетом (уже другим, тот пришлось сдать в полицию) в опасной близости от лица Манги, Жоан Салданья с перекошенным от гнева лицом пытался добыть необходимую информацию в лучших традициях «Мистера Блондина».
Виноватым себя Салданья не чувствовал. «Футбол это страсть, — сказал он, — перед которой бессилен любой бразилец. Я думаю, что каждый житель нашей страны это отлично понимает».
Больше Салданья никого не тренировал, но до самой своей смерти работал футбольным журналистом и комментатором, оставаясь на пике популярности вплоть до ухода в зону заката.
73-летний Жоан Салданья умер в Риме, где работал свой 13-й чемпионат мира по футболу. Последним матчем, который он комментировал, стал полуфинальный поединок мундиаля–1990 между сборными Италии и Аргентины.
Три пачки сигарет в день. Эмфизема легких.
В честь «Бесстрашного Жоана» на Аллее славы стадиона Маракана установлена бронзовая статуя. Он сделал огромное количество материалов о любимой игре, которая всю жизнь оставалась его настоящей страстью.
«Знаете, почему меня можно назвать счастливым человеком? Потому что каждый из 80 миллионов бразильцев – непревзойденный тренер, и каждый из 80 миллионов бразильцев имеет свой вариант стартового состава Селесао. А я какое-то время был единственным из этих 80 миллионов, чей стартовый состав на самом деле выходил на поле».
Жоан Салданья
Алекс Маннанов, Football.ua